В июле 1985 года к двухэтажному зданию с башенкой на Поклонной горе подошел автокран с приспособлением, именуемом в народе "бабой". Взревел мотор, и под ударами ушла в небытие история. Мало кто знал, что здесь на Поклонной горе жил великий восточный целитель, знаток тибетской медицины, ученый, политический деятель Жамсаран Бадмаев, в православии — Петр Александрович Бадмаев.
На живописном Шуваловском кладбище, что па Выборгском шоссе, к северу от Старо-Парголовской церкви близ Суздальской дорожки находится могила врачевателя, на которой установлен гранитный пьедестал с портретным барельефом и датами жизни: 1849-1920.
Что же мы знаем о Петре Бадмаеве? Почти ничего. В энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона деятельность Бадмаева охарактеризована кратко и точно: «Лечит все болезни какими-то особыми, им самим приготовленными порошками, а также травами; несмотря на насмешки врачей к Бадмаеву стекается огромное количество больных...». И, действительно, к Петру Бадмаеву приходили лечиться не только столичные жители, с надеждой на выздоровление к нему шли и ехали со всей России. Паломничество к тибетскому целителю стало вызывать у частнопрактикующих медиков тревогу: что если их больные станут требовать неведомые порошки и травы?
Между тем Петр Бадмаев стал автором первых научных работ по тибетской медицине, опубликованных на русском языке. Он сделал тибетскую медицину достоянием не только русских, по и европейских врачей. В 1898 году в русском переводе вышло основное руководство по тибетской медицине «Чжуд — Ши» под названием «О системе врачебной науки Тибета».
Кем же был в действительности Жамсаран Бадмаев? Граф Витте считал его типичнейшим азиатом, но человеком «весьма умным». Жамсаран Бадмаев родился в Восточной Сибири, в семье богатого агинского скотовода Бадмы, ведущего свой род от Чингисхана. Ко времени рождения последнего сына, Жамсарана, Бадма был очень уважаемым человеком, целителем. Его успехи в борьбе с оспой, холерой и другими эпидемиями произвели определенное впечатление на наместника Восточной Сибири генерал-губернатора Муравьева-Амурского. Последний решил отправить старшего сына Бадмы — Сультима — в Петербург. Сультим получил образование у буддийских лам и по-русски практически не говорил, поэтому Бадма отправляет в северную столицу и среднего сына Ампила, в совершенстве владеющего русским языком. Сультим и Ампил в 1857 году приехали в Петербург, где приняли православие. Через некоторое время последовало разрешение на проведение сеансов лечения тибетской медицины на базе сухопутного военного госпиталя. Вскоре в Петербурге была открыта особая тибетская аптека. Младший сын Бадмы Жамсаран в 11 лет поступил в Иркутскую гимназию, которую закончил с золотой медалью в 1860 году. В том же 1860-м Жамсаран отправился в Петербург, где под руководством старшего брата начал изучать тибетскую медицину, а затем поступил на восточный факультет С.-Петербургского университета.
Старший брат Жамсарана Сультим еще в 1858 году принял православие. Его крестным отцом стал император Александр II, давший ему свое имя. Александр стал учителем и духовным наставником Жамсарана, который по примеру брата перешел в православие и был наречен Петром Александровичем Бадмаевым. Крестным отцом Бадмаева- младшего стал будущий император Александр III.
Университет Петр Бадмаев закончил в 1875 году с отличием, он представил диссертацию и был признан достойным ученой степени кандидата. Вскоре он получил назначение в Азиатский департамент. Но молодой врач понимал, что главным делом его жизни должна стать тибетская медицина. В 1877 году он поступает вольнослушателем в Медико-хирургическую академию. Необычайный вольнослушатель вызвал среди профессуры прославленной академии и любопытство, и раздражение: обширная медицинская практика, среди клиентуры более чем влиятельные персоны. В академии стало известно, что Бадмаев с помощью своего крестного отца получил разрешение на открытие лечебницы тибетской медицины. Петру Бадмаеву были назначены повторные экзамены по всем предметам. Петр Александрович категорически отказался от пересдачи дисциплин и остался без диплома.
Для совершенствования в тибетской медицине Петр Александрович решил организовать экспедицию в Монголию, Китай, Тибет для того, чтобы посетить буддийские монастыри, приобрести раритеты, пополнить запасы лекарственных трав. Своими идеями он увлек императора Александра III и получил значительную денежную ссуду для создания компании «Торговый Дом Бадмаев и Ко». У Петра Александровича была дерзкая мечта: мирным путем присоединить к России монголо-тибетский Восток, используя экономические возможности. Именно для этого и был создан «Торговый Дом». Экспедиция на Восток лишний разубедила целителя в том, что настало время для подготовки врачей, в равной мере владеющих приемами как современной научной, так и древней тибетской медицины. В 1898 году Петр Бадмаев на свои средства издал книгу «О системе врачебной науки Тибета». Книга по сути являлась переводом на русский главного источника тибетской медицины «Чжуд— Ши». Фундаментальное произведение стало первым учебником тибетской медицины в России. В 1903 году Бадмаев переиздал книгу с дополнительными комментариями под названием «Главное руководство по врачебной науке Тибета «Чжуд — Ши». К ученому, целителю, дипломату пришло признание.
Петр Александрович был человеком с бешеным темпераментом и пользовался успехом у прекрасного пола. В первый брак Бадмаев вступил в 1877 году с дворянкой Надеждой Васильевной Васильевой, от которой у него было восемь детей.
Старшая дочь Надежда вышла замуж за секретаря Бадмаева Вишневского. Вишневские зажили своим домом, а на место секретаря поступила хорошенькая Лизанька Юзбашева. Она следила за перепиской Петра Александровича, помогала принимать больных, а впоследствии взяла на себя заведование тибетской аптекой. Вскоре между доктором и его помощницей вспыхнул роман, а через несколько лет у Лизы от Бадмаева родилась дочь, нареченная Лидией. Когда супруга Петра Александровича узнала о внебрачной дочери, то сочла нужным признать ее родней. В официальный брак с Лизой Юзбашевой Бадмаев вступил после октябрьских событий 1917 года.
Петр Бадмаев всегда думал о благе России и служил ей и как политик, и как меценат, и как предприниматель, и, конечно, как врач. В своих стремлениях он был предельно честным и искренним. Закономерно, что чем шире масштаб той или иной личности, тем больше у нее и искренних почитателей и злейших врагов. Петр Бадмаев — яркий тому пример. Больные боготворили чудесного доктора, недруги обливали грязью. Говорили, что возвышение старца Распутина произошло благодаря приворотному зелью Бадмаева.
Молва утверждала, что старец Григорий опаивает последнего императора бадмаевскими наркотическими травками, а у наследника вызывает кровотечения с помощью тибетских порошков, которые с их же помощью и останавливает. Да, Бадмаев использовал свои связи с царской семьей для протежирования всевозможных политических деятелей. Его особняк на Поклонной горе был местом встреч не только с Распутиным, но и видными сановниками: князем Юсуповым, великим князем Дмитрием Павловичем, лидером Государственной Думы Пуришкевичем, иеромонахом Илиодором и др., которые одновременно были его пациентами.
После Февральской революции 1917 года убежденный монархист Бадмаев Временному правительству оказался неугоден. 17 марта 1917 года особняк на Поклонной горе был окружен пулеметной командой, а на следующий день все питерские газеты писали, что при обыске у Бадмаева изъяли двенадцать пудов документов, в том числе и спрятанную в банках с препаратами секретную переписку. 15 июля 1917 года Петра Александровича арестовали, но следов его преступной деятельности не обнаружили и проблему решили просто — выслали из Петрограда. Поезд, на котором следовали Бадмаев и другие, в дороге задержали, а пассажиров отправили в тюрьму. Однако среди солдат и матросов нашлись пациенты Бадмаева, которые освободили любимого доктора. Петр Александрович вернулся в Петроград и возобновил свою практику.
После Октябрьских событий 1917 года белокаменную дачу на Поклонной горе с прилегающими к ней угодьями конфисковали, как и владенья на Дону и в Чите. Семье Бадмаева был оставлен деревянный пятикомнатный особняк в восьмистах метрах от Поклонной горы, в силу того, что он был записан на Елизавету Федоровну. Не в меру рьяные чекисты побывали па Ярославском, провели тщательный обыск, прокололи штыками старинные гравюры и живописные полотна, разгромили библиотеку и, не найдя порочащих доктора документов и оружия, ограничились арестом Петра Александровича. Впрочем, за отсутствием какого-либо состава преступления, Бадмаева освободили.
Известно, что Петр Александрович получил официальное уведомление о том, что при желании он может принять приглашение японских властей и выехать с семьей в Японию. Он категорически отказался покинуть Россию и вновь возобновил свою практику, тем паче, что Бадмаеву оставили его приемную и кабинет на Литейном проспекте.
Контингент больных изменился: преобладали солдаты и матросы. В это очень непростое для России время ухудшилось здоровье целителя — сказывались и перенесенные заболевания, особенно обострилась сердечная болезнь, и постоянные нападки со стороны власть предержащих. Новые революционные власти не только не оставляли целителя в покое, но все более ужесточали преследования. В июне 1919 года Бадмаев был арестован и препровожден в тюрьму па Шпалерной улице, откуда его перевели в качестве заложника в лагерь принудительных работ в Чесменской богадельне. В постановлении Следственного отдела об аресте говорилось следующее: «Бадмаева, известного доктора, который пользовал почти всех князей и министров... По духу он никогда не будет с нами, и благодаря своей популярности среди широких масс, может не мало принести вреда...» Вскоре Бадмаев вновь из-за отсутствия состава преступления был отпущен на свободу и возобновил приемы больных.
Через некоторое время Бадмаева вновь арестовали за очередную «контрреволюционную пропаганду». Состав преступления заключался в том, что во время поездки с Литейного проспекта на Удельную Бадмаев вступил в полемику с пассажирами поезда. Бадмаев был помещен в Кресты, но 13 апреля 1920 года освобожден по распоряжению «всесоюзного старосты» М. И. Калинина. Дне недели, проведенные в Крестах в тюремной больнице, благодаря доброму отношению к себе персонала, для Бадмаева были «благотворными» для его собственного здоровья. Он даже встал на ноги. Однако после освобождения Петр Александрович слег окончательно.
Наступил июль 1920 года. Три недели Петр Александрович боролся с недугом. За три дня до смерти он написал завещание, заверенное его сыном Петром Петровичем и друзьями. В тот момент боли в сердце почти не проходили, трудно было найти удобное положение, чтобы писать. В ночь на 1-е августа Петра Александровича не стало. Похороны в то смутное время были делом очень сложным. Солдаты из соседней воинской части сколотили гроб, командир батареи дал лошадей и телегу. В жаркий августовский день на третий день после кончины П. А. Бадмаева хоронили на Шуваловском кладбище.
Белокаменную дачу на Поклонной горе с прилегающей к ней землей конфисковали в пользу военных властей. Внук Бадмаева Борис Гусев вспоминал, что часто с бабушкой Елизаветой Федоровной они ездили на Шуваловское кладбище. Почти всегда в могильной ограде заставали людей, приносивших цветы великому целителю. В 1930-е годы в районе Удельной — Озерки была жива память о нем и кондукторы, объявляя остановку на Поклонной горе, говорили; «Дача Бадмаева».
В заключение приведем цитату из «Чжуд — Ши» в переводе П. А. Бадмаева: «... трудно лечить... удрученных чрезмерной печалью, потерявших всякую веру...».
Семенова Т.
